Алиса обернулась - рядом с ней трусил Белый Кролик, заискивающе заглядывая ей в лицо.
- Очень чудесный! - согласилась Алиса. - А где же Герцогиня?
- Тсс! Тсс! - зашикал на нее Кролик.
Он испуганно, тревожно оглянулся кругом, а потом, поднявшись на цыпочки, прошептал ей в самое ухо:
- Приговорена к смертной казни!
- Как так? - удивилась Алиса.
- Вы сказали "как жаль"? - испуганно переспросил Кролик.
- Да нет, - сказала Алиса, - особенно жалеть не о чем. Я хотела сказать - за что?
- Она дала Королеве по уху...- начал Кролик.
Алиса так и прыснула.
- Тише! - снова опасливо шикнул на нее Кролик. - Королева может услышать! Понимаете, она опоздала, а Королева сказала...
- По местам! - раздался громовой голос Королевы, и все начали как безумные носиться взад и вперед, поминутно натыкаясь друг на друга и кувыркаясь.
Тем не менее не прошло и пяти минут, как все оказались на своих местах, и игра началась.
"Ну и ну, - подумала Алиса вскоре, - они как-то странно играют тут в крокет!"
Если вам не приходилось играть в крокет, мне вас жаль. Это очень, очень веселая летняя игра! Мне особенно нравится, что можно просто выиграть, а можно стать р а з б о й н и к о м и сбивать чужие шары с позиций. Кому очень захочется узнать, как по-настоящему играют в крокет, пусть напишет в журнал "Пионер" и попросит напечатать правила этой игры.
Действительно, площадка была вся в буграх и рытвинах, кочках и ямках, вместо шаров были живые ежи, вместо молотков - живые фламинго, а солдаты, встав на четвереньки и изогнувшись дугой, выполняли обязанности крокетных ворот.
Алисе труднее всего давалось искусство управляться со своим фламинго; ей, правда, удалось довольно удобно взять птицу под мышку, так, чтобы длинные ноги не мешали, но едва она успевала аккуратно выпрямить фламинго шею и собиралась стукнуть его носом в шар (то бишь, ежика), как он обязательно оборачивался и заглядывал ей в глаза с таким забавным удивлением, что ей ничего не оставалось, как покатиться со смеху. С большим трудом она умудрялась заставить фламинго снова опустить голову, но тут оказывалось, что ежик уже развернулся и удрал; это было уж вот до чего обидно!
Мало того, обычно как раз там, куда она собиралась направить ежа, был на дороге бугор или ямка. И сверх всего этого солдаты, служившие воротами, то и дело поднимались и разгуливали по площадке, чтобы поразмяться.
Словом, можно согласиться с Алисой: играть в крокет здесь было трудновато!
Игроки били по шарам все сразу, никто не соблюдал очереди хода, зато все непрерывно скандалили и спорили, а то и прямо дрались из-за ежей; игра только началась, а Королева была уже в безумной ярости и вопила "Отрубить ему голову!" (или "Отрубить ей голову! ") ежеминутно, а то и чаще.
Алиса порядком струхнула; правда, пока что она ни разу не навлекла на себя гнев ее величества, но была уверена, что взрыв не заставит себя долго ждать.
"А что же тогда со мной будет? - думала она. - Ведь это ужас как они тут любят рубить людям головы; прямо чудо, что кто-то еще в живых остался!"
Она начала подумывать, как бы незаметно улизнуть подобру-поздорову. И, озираясь, она вдруг заметила в воздухе какое-то странное явление. Сначала Алиса никак не могла понять, что это такое, но, понаблюдав некоторое время, догадалась, что это - просто улыбка.
"Ура! - подумала она. - Это Чеширский Кот; теперь хоть будет с кем поговорить"
Знаете ли Вы // 11.11.2024
Кэролл никогда не скрывал своей привязанности к детям – напротив, он был предельно откровенен. Дети вырастали – и уходила привязанность. “Я думаю, наверное, в девяти случаях из десяти моя дружба с детьми терпела крушение в тот решающий момент, “когда ручеёк вливается в реку”, и мой недавно такой близкий друг превращался в ничем не примечательного знакомого, с которым не было никакого желания увидеться вновь”. Так произошло и с Алисой Лидделл: его нежное чувство к ней круто пошло на убыль после публикации книги и совершенно иссякло, когда она вышла замуж.