- Я человек маленький, - произнес Болванщик дрожащим голосом, - и не успел я напиться чаю... прошла всего неделя, как я начал... хлеба с маслом у меня уже почти не осталось... а я все думал про филина над нами, который, как поднос над небесами...
- Про что? - спросил Король.
- Поднос... над небесами...
- Ну конечно, - сказал Король строго, - под нос - это одно, а над небесами совсем другое! Ты что, меня за дурака принимаешь? Продолжай!
- Я человек маленький, - продолжал Болванщик, - а только после этого у меня все перед глазами замигало... только вдруг Мартовский Заяц и говорит...
- Ничего я не говорил, - торопливо прервал его Мартовский Заяц.
- Нет, говорил, - возразил Болванщик.
- И не думал, - сказал Мартовский Заяц. - Я все отрицаю!
- Он все отрицает, - сказал Король. - Не вносите в протокол!
- Ну тогда, значит, Соня сказала, - продолжал Болванщик, с тревогой взглянув на Соню. Но Соня ничего не отрицала - она крепко спала.
- Тогда я отрезал себе еще хлеба, - продолжал Болванщик, - и намазал его маслом...
- Но что же сказала Соня? - спросил кто-то из присяжных.
- Не помню, - сказал Болванщик.
- Постарайся вспомнить, - заметил Король, - а не то я велю тебя казнить.
Несчастный Болванщик выронил из рук чашку и бутерброд и опустился на одно колено.
- Я человек маленький, - повторил он. - И я все думал о филине...
- Сам ты филин, - сказал Король.
Тут одна из морских свинок громко зааплодировала и была подавлена. (Так как это слово нелегкое, я объясню тебе, что оно значит. Служители взяли большой мешок, сунули туда свинку вниз головой, завязали мешок и сели на него.)
- Я очень рада, что увидела, как это делается, - подумала Алиса. - А то я так часто читала в газетах: "Попытки к сопротивлению были подавлены..." Теперь-то я знаю, что это такое!
- Ну, хватит, - сказал Король Болванщику. - Закругляйся!
- А я и так весь круглый, - радостно возразил Болванщик. - Шляпы у меня круглые, болванки тоже...
- Круглый ты болван, вот ты кто! - сказал Король.
Тут другая свинка зааплодировала и была подавлена.
- Ну вот, со свинками покончено, - подумала Алиса. - Теперь дело пойдет веселее.
- Ты свободен, - сказал Король Болванщику.
И Болванщик выбежал из зала суда, даже не позаботившись надеть башмаки.
- И отрубите ему там на улице голову, - прибавила Королева, повернувшись к одному из служителей.
Но Болванщик был уже далеко.
- Вызвать свидетельницу, - приказал Король.
Свидетельницей оказалась кухарка. В руках она держала перечницу. Она еще не вошла в зал суда, а те, кто сидел возле двери, все как один вдруг чихнули. Алиса сразу догадалась, кто сейчас войдет.
- Что ж, перекрестному, так перекрестному, - вздохнул Король, скрестил на груди руки и, грозно нахмурив брови, так скосил глаза, что Алиса испугалась. Наконец, Король глухо спросил:
- Крендели из чего делают?
- Из перца в основном, - отвечала кухарка.
- Из киселя, - проговорил у нее за спиной сонный голос.
- Хватайте эту Соню! - завопила Королева. - Рубите ей голову! Гоните ее в шею! Подавите ее! Ущипните ее! Отрежьте ей усы!
Все кинулись ловить Соню. Поднялся переполох, а когда, наконец, все снова уселись на свои места, кухарка исчезла.
- Вот и хорошо, - сказал Король с облегчением. - Вызвать следующую свидетельницу!
И, повернувшись к Королеве, он вполголоса произнес:
- Теперь, душечка, ты сама подвергай ее перекрестному допросу. А то у меня голова разболелась.
Белый Кролик зашуршал списком.
- Интересно, кого они сейчас вызовут, - подумала Алиса. - Пока что улик у них нет никаких...
Представьте себе ее удивление, когда Белый Кролик пронзительно закричал своим тоненьким голоском:
- Алиса!
Знаете ли Вы // 11.11.2024
Кэролл никогда не скрывал своей привязанности к детям – напротив, он был предельно откровенен. Дети вырастали – и уходила привязанность. “Я думаю, наверное, в девяти случаях из десяти моя дружба с детьми терпела крушение в тот решающий момент, “когда ручеёк вливается в реку”, и мой недавно такой близкий друг превращался в ничем не примечательного знакомого, с которым не было никакого желания увидеться вновь”. Так произошло и с Алисой Лидделл: его нежное чувство к ней круто пошло на убыль после публикации книги и совершенно иссякло, когда она вышла замуж.