- Это очень важная улика, - проговорил Король, потирая руки. - Все, что мы сегодня слышали, по сравнению с ней бледнеет. А теперь пусть присяжные обдумают свое...
Но Алиса не дала ему кончить.
- Если кто-нибудь из них сумеет объяснить мне эти стихи, - сказала Алиса, - я дам ему шесть пенсов. (За последние несколько минут она еще выросла, и теперь ей никто уже не был страшен.) - Я уверена, что в них нет никакого смысла!
Присяжные записали: "Она уверена, что в них нет никакого смысла", - но никто из них не сделал попытки объяснить стихи.
- Если в них нет никакого смысла, - сказал Король, - тем лучше. Можно не пытаться их объяснить. Впрочем...
Тут он положил стихи себе на колени, взглянул на них одним глазом и произнес:
- Впрочем, кое-что я, кажется, объяснить могу, "...но плавать он не может..."
И повернувшись к Валету, Король спросил:
- Ты ведь не можешь плавать?
Валет грустно покачал головой.
- Куда мне! - сказал он. (Это было верно - ведь он был бумажный.)
- Так, - сказал Король и снова склонился над стихами.
"...Знают все на свете" - это он, конечно, о присяжных. "Я дал им три, они нам - пять..." Так вот что он сделал с кренделями!
- Но там сказано, что "все вернулись к вам опять", - заметила Алиса.
Знаете ли Вы // 15.01.2025
Жизнь преподавателя математики Оксфордского колледжа Христовой церкви Чарлза Лютвиджа Доджсона (более известного под литературным псевдонимом Льюис Кэрролл) вряд ли можно назвать богатой событиями, и если бы ему пришлось, как водится ныне, заполнять анкету в отделе кадров, то его жизнеописание выглядело бы на редкость скучным: "Родился… Учился… Поступил… Окончил… Преподавал…".